Неточные совпадения
Пока
священник читал отходную, умирающий не показывал никаких признаков жизни; глаза были закрыты. Левин, Кити и Марья Николаевна стояли у постели. Молитва еще не была дочтена
священником, как умирающий потянулся, вздохнул и открыл глаза.
Священник, окончив молитву, приложил к холодному лбу крест, потом медленно завернул его в епитрахиль и, постояв еще
молча минуты две, дотронулся до похолодевшей и бескровной огромной руки.
На половине лестницы нагнал его возвращавшийся домой
священник; Раскольников
молча пропустил его вперед, разменявшись с ним безмолвным поклоном.
— Да я их и третьёго дня и вчерась спрашивал, — подхватил оробевший казачок, — не прикажете ли, говорю, Пантелей Еремеич, за
священником сбегать? «
Молчи, говорит, дурак. Не в свое дело не суйся». А сегодня, как я стал докладывать, — только посмотрели на меня да усом повели.
К полудню приехали становой и писарь, с ними явился и наш сельский
священник, горький пьяница и старый старик. Они освидетельствовали тело, взяли допросы и сели в зале писать. Поп, ничего не писавший и ничего не читавший, надел на нос большие серебряные очки и сидел
молча, вздыхая, зевая и крестя рот, потом вдруг обратился к старосте и, сделавши движение, как будто нестерпимо болит поясница, спросил его...
Вот тут-то, когда начиналась эта слабость,
священник поскорей, скорым таким жестом и
молча, ему крест к самым губам вдруг подставлял, маленький такой крест, серебряный, четырехконечный, — часто подставлял, поминутно.
Скоро прибыл вместе с дьячками и
священник, человек уже немолодой, с большой лысиной, и громко кашлянул в передней; дамы тотчас вереницей потянулись из кабинета и подошли к нему под благословение; Лаврецкий
молча им поклонился; и они ему поклонились
молча.
Она в самом деле любила Клеопатру Петровну больше всех подруг своих. После той размолвки с нею, о которой когда-то Катишь писала Вихрову, она сама, первая, пришла к ней и попросила у ней прощения. В Горохове их ожидала уже вырытая могила; опустили туда гроб,
священники отслужили панихиду — и Вихров с Катишь поехали назад домой. Всю дорогу они, исполненные своих собственных мыслей,
молчали, и только при самом конце их пути Катишь заговорила...
Оставшиеся без него гости некоторое время
молчали. Полковник, впрочем, не утерпел и отнесся к
священнику.
Аннинька
молчала;
священник сидел и пощипывал бородку, словно решался и сам сказать свое слово.
—
Молчи, жена! — шепнул
священник. — Утро вечера мудренее… Хорошо, ребята! пусть она здесь переночует, а завтра увидим.
В большой зале около стола, приготовленного для молебна, стояли, очевидно, в ожиданий, Федор Степаныч,
священник в камилавке и дьякон. Старик подал Юлии руку и не сказал ни слова. Все
молчали. Юлия сконфузилась.
Здесь женщины выучились верить
молча и непоколебимо,
священники развивали в них эту способность много веков и добились чего хотели, — кто-то верно сказал, что католическая церковь построена на груди женщины.
Князь бесновался, бесновался, наконец один раз, грозный и мрачный как градовая туча, вышел из дома, взял за ворот зипуна первого попавшегося ему навстречу мужика,
молча привел его в дом,
молча же поставил его к купели рядом со своей старшей дочерью и велел
священнику крестить ребенка.
Священник был действительно готов и сидел около образов. При появлении Кураевых он указал
молча жениху и невесте их места. Павел и Юлия стали рядом, но довольно далеко друг от друга; Владимир Андреич, Марья Ивановна и Наденька молились. Несколько горничных девок выглядывало из коридора, чтобы посмотреть на церемонию и на жениха; насчет последнего сделано было ими несколько замечаний.
Священник тихо раздвинул детей и, подойдя к дяде,
молча благословил его рукою.
Собрался народ, принесли три ковриги хлеба. Родня стала расставлять столы и покрывать скатертями. Потом принесли скамейки и ушат с водой. И все сели по местам. Когда приехал
священник, кум с кумой стали впереди, а позади стала тетка Акулина с мальчиком. Стали молиться. Потом вынули мальчика, и
священник взял его и опустил в воду. Я испугался и закричал: «Дай мальчика сюда!» Но бабушка рассердилась на меня и сказала: «
Молчи, а то побью».
Священник, услыхав неожиданно такую развязку,
молча присел на сундучок и только глаза на Кромсая выставил.
В церкви поднялось заметное движение.
Священник несколько раз оборачивался на публику, но тем не менее продолжал службу. Начинался уже некоторый скандал. Полояров стоял в стороне и с миной, которая красноречиво выражала все его великое, душевное негодование на полицейское самоуправство,
молча и не двигаясь с места, наблюдал всю эту сцену — только рука его энергичнее сжимала суковатую палицу.
Но он не скоро дождался ответа, и то, как слушатели отозвались на его вопрос, не могло показаться ему удовлетворительным. Майор Форов, первый из выслушавших эту повесть Гордановского обращения, встал с места и, презрительно плюнув, отошел к окну. Бодростин повторил ему свой вопрос, но получил в ответ одно коротенькое: «наплевать». Потом, сожалительно закачав головой, поднялся и
молча направился в сторону Евангел. Бодростин и его спросил, но
священник лишь развел руками и сказал...
Под страхом смертной казни и «взяв с
священника клятвенное обещание», что он вечно будет
молчать обо всем, что увидит и о чем услышит, князь Голицын рассказал ему о пленнице и поручил постараться довести ее на исповеди до раскаяния и полного признания в том, кто она такая в действительности, кто подал ей мысль назваться дочерью императрицы Елизаветы Петровны и кто были сообщники в ее замыслах.
Священник долго думал, мужики
молчали.
Пустошкина дружески улыбается ей. Караулова отвечает легкой улыбкой и снова становится серьезна. Суд совещается, и председатель, сделав любезное, несколько религиозное лицо, обращается к
священнику, который наготове, в ожидании присяги, стоит у аналоя и
молча слушает.
Наконец у дверей раздались шаги, но шаги были не ее; дверь отворилась, но вошла не она. На пороге, тихо затворив за собой дверь, стоял
священник в черной рясе. Предчувствие какого-то большого несчастья, чувство неизъяснимой тоски охватило его вдруг; он знал, он угадывал, что дело касалось ее, а между тем спросить не хватало сил;
священник тоже
молчал, очевидно, сам смущенный своим поручением.
Пришел
священник, отслужил молебен, потом
молча посидели и стали прощаться с матерью.
Священник села Троицкого явился служить первую панихиду, на которой появилась и Салтыкова. Лицо ее изображало неподдельную печаль. Глаза были красны от слез. Она усердно молилась у гроба и имела вид убитой горем безутешной вдовы.
Священник даже счел долгом сказать ей в утешение что-то о земной юдоли. Она
молча выслушала его и попросила благословения.